Тяжелый груз архаики

Мир стоит на пороге новой экономики, в которой будут заданы совсем другие технологические и социальные стандарты, основанные во многом на горизонтальной модели взаимоотношений в обществе. Возможная картина новой экономической парадигмы настолько отличается от нынешней российской ситуации, что подчас представляется несовместимой с нашей действительностью. Если углубиться в цепочку проблем, то в корне нашей неготовности к новой экономической парадигме окажется не технологическое отставание, а социальная неразвитость общества. Успешное функционирование в реалиях, например, распределенной экономики требует высоких навыков самоорганизации, саморегулирования, нахождения компромисса – всех тех умений, которые у нас оказываются невостребованными в силу ряда причин.

Для опережающего развития экономики совершенно необходимо ускорение развития общества. Это неизбежный фактор подлинной и устойчивой экономической конкурентоспособности. Но, увы, не все так просто. Тяжелый груз архаики – представлений о мире из первой половины ХХ в. в лучшем случае, – увы, все еще явственно тяготеет над нашей элитой, т. е. людьми, которые и должны были бы заняться прокладыванием курса на развитие. Для начала необходимо долго и тщательно развеивать устаревшие и/или ложные стереотипы. Вот первые из них, простые, но очень въедливые, те, которые надлежит развенчать как можно скорее.

1. «Суть мировой политики – силовой захват новых рынков»

Когда в 1979 г. товарищ Дэн Сяопин отправился в США, чтобы договориться о модернизации Китая, он не был выставлен за дверь по той причине, что США не были заинтересованы в появлении могучего конкурента. Напротив, в дальнейшем Китай стал главным торговым партнером США с оборотом около $500 млрд в год, причем США допустили хронический дефицит в этой торговле на уровне свыше $250 млрд. В 2013 г. Китай обошел США как крупнейший участник внешней торговли с оборотом свыше $4 трлн против примерно $3,8 трлн у США. То есть выиграл то самое пресловутое «соревнование за рынки».

Торговый оборот (товарный) США и Японии составляет около $200 млрд, причем Япония также показывает профицит внешней торговли на уровне свыше $70 млрд. Стоило ли США бороться с помощью военной силы и коварных акций ЦРУ за такие рынки, которые приносят им дефицит торговли, забирая рабочие места и т. п.? Не лучше ли было стараться держать Японию (которая была непосредственно оккупирована Штатами) и Китай, просивший открыть ему американский рынок, в подавленном состоянии дискриминации, не давая им развиться? Продавая на их территории туземцам опий, виски и стеклянные бусы за золото и драгоценные камни? Особенно в Китае, который, по мнению апологетов теории о геополитическом разделе рынков, представляет «прямую угрозу американским интересам»? Странное, нелогичное поведение.

Возможно, скажут исполненные подозрения эксперты, это хитрая многоходовка, когда США в итоге получают от своего торгового дефицита гешефт: Китай приносит им обратно вырученные за товары доллары, чтобы вложить в госдолг. А уж госдолг можно пустить на вооружения, чтобы заставить Китай... продолжать приносить свои доллары в US Trys. Безотходное производство прямо-таки.

Да, в 2014 г. золотовалютные резервы Китая составляли около $4 трлн, из которых $1,3 трлн лежало в американских госбумагах. Теперь у Китая резервов на $3,2 трлн, а в госбумагах лежит $1,2 трлн. При этом доходность американских 10-летних госбумаг почти не изменилась – с 1,9% в начале 2013 г. до 1,7%, хотя в какой-то момент в III квартале 2013 г. почти достигла 3%. Китай здесь особенно ни при чем – его доля в общем объеме госдолга США составляет примерно 7%. А ведь КНР – крупнейший иностранный держатель американских долговых бумаг.

Более того, причиной наличия у Китая огромных валютных резервов является то, за что его постоянно критиковали американцы: экспортно-ориентированная экономика при фиксированном курсе национальной валюты. Американцы требовали у Китая отпустить курс в свободное плавание и больше внимания уделять внутреннему потреблению. Вот тут-то бы их и уличить в коварной попытке «отвоевать рынки»! Однако они, к сожалению, оказались правы: диспропорции в экономике Китая, вызванные не в последнюю очередь удержанием юаня на искусственно низких уровнях, начали в какой-то момент всерьез тормозить экономику. Тепличные условия для экспортеров создали серьезные проблемы перепроизводства, когда мировой спрос ослаб. Но теперь рост курса юаня, напротив, создает проблемы в области конкурентоспособности, и китайским товарищам придется нелегко в поисках экономического равновесия после многих лет стимулирования.

2. «Недоброжелатели покушаются на наши сырьевые ресурсы и хотят их захватить»

В 1971 г. в Персидском заливе образовалось новое государство – Объединенные Арабские Эмираты, в которые вошли семь бывших так называемых «договорных государств», возглавляемых племенными вождями – шейхами. Первым лидером нового государства был шейх Абу-Даби Заед бин Султан аль Нахьян, которого благодарное население ОАЭ искренне любит и считает отцом нации. В то время в Абу-Даби, столице крупнейшего эмирата, располагающего сегодня 90% запасов нефти ОАЭ, жило около 20 000 человек.

«Договорные государства» Персидского залива с середины ХIХ в. находились под военной защитой и политическим протекторатом Великобритании, которая таким образом защищала торговые пути в жемчужину своей короны – Индию, а заодно противостояла ближневосточным амбициям Франции и России. К середине 1960-х правительство Ее Величества, возглавляемое лейбористами, пришло к выводу, что дальнейшая военная защита «договорных государств» Британии не по карману. В конце 1960-х стало ясно, что Британия не продлит договор об опеке, который, среди прочего, подразумевал специальные программы развития пустынных территорий. Шейх Заед обратился к Британии с просьбой сохранить ее присутствие в регионе и даже обещал оплатить пребывание британских вооруженных сил, но лейбористы ответили отказом. Когда Иран захватил острова Тунб в Заливе, английский военный корабль не вмешался в конфликт. Независимость будущих эмиратов стала фактом в декабре 1971 г., когда истек старинный договор с англичанами о протекторате.

Сегодня ОАЭ располагают седьмыми по объему запасами нефти в мире и по-прежнему занимают крайне важное стратегическое положение с точки зрения торговых путей, пролегающих через Залив: в частности, экспорт Китая в Европу идет по этим путям, как и часть нефти из стран Персидского залива. Трудно представить себе более важный регион в мире.

Первыми нефть на территориях эмиратов нашли, естественно, западные концессионеры. Это были будущие BP и Total. В 1958 г. плавучая буровая пришла из Гамбурга, встала в территориальных водах Абу Даби и вскоре нашла там коммерческие запасы нефти. Экспорт нефти начался в 1962 г. Экспорт из эмирата Дубаи начался в 1969 г., и с самого начала шейх Рашид бин Саид аль Мактум стал инвестировать доходы от него в диверсификацию экономики. Все шейхи учились и жили какое-то время в Лондоне и Париже, что, видимо, благоприятно сказалось на их экономических воззрениях.

Крупнейший нефтяной эмират ОАЭ – Абу Даби. Сегодня основной нефтяной компанией там является Национальная нефтяная компания Абу Даби, в которой 60% принадлежит эмирату. Эта компания, выкупившая доли в бывших концессионных предприятиях, – единственная в Заливе, в которой участвуют иностранцы (по договору о разделе продукции), 40% принадлежит фирмам из разных стран, включая Японию. Решение о сохранении иностранцев в нефтедобыче связано с желанием эмирата получать доступ к новейшим технологическим разработкам – трезвое, разумное и практичное решение.

Вспоминая эти события и размышляя о них с позиции архаиков, можно лишь удивиться нелогичному поведению Великобритании. Вместо того чтобы держать диких кочевников в узде – тем более что они и сами просят и даже готовы за это платить, – и цепляться за клочок земли, нашпигованный нефтью с себестоимостью добычи $7 за баррель (точка безубыточности; в России – $18) и лежащий возле наиважнейших торговых путей, Великобритания дает эмиратам полную независимость. Как же догмат о захвате ресурсов? Напомним: большая нефть в ОАЭ найдена в начале 1960-х, решение о прекращении протектората принято в середине 1960-х, а независимость эмиратам предоставлена полностью в 1971 г.! Эмираты даже не успели оформить толком свой политический союз, тогда как – по ненадежным словам местных экскурсоводов – шейх Заед развозил выручку от экспорта первой нефти наличными по шатрам кочевников и требовал от шейхов отправки детей на учебу в Европу, что сопровождалось слезами матерей будущих студентов.

Согласно исследованию Университета Брауна (США), затраты американской администрации на операцию в Ираке составили в общей сложности около $1,1 трлн, из них прямые военные затраты Пентагона – $760 млрд. Экспорт нефти из Ирака составляет 2,5 млн барр. в день, себестоимость (точка безубыточности) – $10 за баррель, общий стоимостной объем иракского нефтяного экспорта в 2015 г. при средней цене примерно в $55 за баррель составил $84 млрд. Если бы американцы сошли с ума и просто забирали из Ирака все деньги от нефтяного экспорта, около 10 лет потребовалось бы на то, чтобы покрыть только прямые военные расходы. При «приличных» ценах на нефть.

Такой сценарий совершенно невозможен не только по причине относительного психического здоровья оккупантов, но и хотя бы потому, что 600 000 баррелей в день с северных месторождений поступает в исключительное распоряжение курдской автономии. И это проявление только малой части сложностей, возникающих при оккупации страны небольшого размера (население Ирака – около 30 млн чел.). «Конфискационный» сценарий тем более невозможен, что три крупнейшие китайские компании, включая PetroChina и Sinopec, приобрели доли в крупнейших месторождениях южного Ирака. Их примеру последовала и наша «Газпром нефть».

Может быть, США зачем-то были нужны эксклюзивные поставки из Ирака? Факты не подтверждают и это предположение. Ирак за послевоенные годы стал пятым по объему поставщиком нефти в Китай, тогда как США получают оттуда менее 5% импортируемой ими нефти. Вообще за годы после войны в Заливе оборот торговли Ирака с Китаем вырос более чем в 35 раз!

Ну и, наконец, факт, который просто с ходу призван добить идею о том, что война в Ираке шла «за нефть»: первая лицензия для иностранной компании на добычу в Ираке (по принципу раздела продукции) после войны была выдана в 2008 г. ... китайской CNPC, а на втором тендере разработки новых месторождений в 2009 г. большая часть лицензий досталась Китаю и России. Ужасные плоды «американского ресурсного империализма»! Целью войны в Ираке не могла быть нефть. Затраты на подобного рода операции не окупаются никакими мнимыми преимуществами от оккупации.

3. «Ресурсов не хватит на всех, в частности из-за роста населения»

Самым распространенным аргументом тех, кто ожидал роста нефтяных цен до $200 за баррель, была автомобилизация Китая. В Китае недавно насчитывалось около 100 автомобилей на 1000 человек, что выглядит очень слабо по сравнению, например, с Европой (500–600 автомобилей на 1000 человек). Если Китай автомобилизируется хотя бы до половины этого уровня, ему понадобится удвоить импорт нефти, т. е. увеличить его более чем на 6 млн барр. в день, что на первый взгляд является отличным аргументом в пользу пресловутых $200 за баррель. Если не учитывать трех факторов – урбанизация в Китае близка к завершению, Китай принял решение о развитии альтернативной энергетики, цена бензина в $200 за баррель заметно меняет темпы автомобилизации.

Мальтузианская теория исчерпания ресурсов планеты из-за перенаселения, скорее всего, оказалась ошибочной. Экономические основы семьи – стимул иметь то или иное количество детей – повсюду в мире, за исключением лишь некоторых стран, уже длительное время подвергаются значительным изменениям в связи с урбанизацией. Под последней следует понимать не столько переселение в города, сколько занятие несельскохозяйственным трудом все большей части населения. Более того, современные экономики все сильнее подвергаются деиндустриализации, что увеличивает число граждан, никак не задействованных в экстенсивных видах экономической активности. Сдвиг в использовании рабочей силы происходит в сфере услуг, что, с одной стороны, снижает доходы среднего класса, с другой – общую потребность в рабочей силе для развития экономики. А прогресс роботизации затрагивает уже и сферу услуг, что особенно заметно, например, в Японии.

С 1950-х гг. по сей день число занятых в сельском хозяйстве США упало в 4 раза. При этом добавленная стоимость выросла в 10 раз. С 1975 г. число занятых в американской обрабатывающей промышленности уменьшилось на четверть, а производимая добавленная стоимость выросла в три раза.

С точки зрения затрат природного сырья и энергии на единицу ВВП у нас есть хорошие новости для вас и плохие – для поклонников Мальтуса. Так, материалоемкость ВВП, т. е. объем сырья, использованного для производства одной единицы ВВП, взятой в постоянных ценах, в среднем в мире снизилась за три последних десятилетия, с 1980 по 2011 гг., с 1,6 т на единицу ВВП в 1980 г. до 1,46 т в 2011-м. Энергоемкость ВВП также улучшилась. С 1990 по 2011 г. (примерно за два десятилетия) затраты энергии, выраженные в британских термальных единицах на постоянный доллар ВВП, в мире упали в среднем на 23%.

За 31 год (1980–2011) ВВП мира вырос практически в 3 раза, а население Земли увеличилось на 59%. Численности в 10 млрд человек население Земли, по прогнозам ООН, может достичь самое раннее к концу 2040-х гг., но при других сценариях – или в 2100 г., или... никогда. Известная теория академика Сергея Капицы о гиперболическом характере роста населения доказывает, что число людей на нашей планете физически не может превысить 10 млрд человек. Не потому, что слишком тесно, а потому, что это математически невозможно. Желающие могут легко найти его обоснования в сети. Если эта теория справедлива, то от размера сегодняшнего населения Земли – 7,4 млрд человек – до естественного предела его численности в 10 млрд осталось расти всего около 35%. В это время (от 30 лет и выше) мы, скорее всего, увидим дальнейший рост эффективности мировой экономики, что еще раз показывает ложность мальтузианской теории.

По прогнозам Международного энергетического агентства, к 2040 г. совокупная добыча нефти в мире составит 2 трлн т, тогда как извлекаемых резервов в земле останется... еще 3,5 трлн т. Какой смысл начинать войны из-за того, что и так будет доступно в достаточном количестве?

Автор – директор по исследованиям и аналитике Промсвязьбанка