У России пока не получается повернуться на Восток

Текст написан совместно с Артемом Самсоновым, партнером «Делойт», руководителем группы сопровождения сделок в России

В середине 2014 г. в связи с геополитическими и экономическими событиями в России сильно вырос интерес к Китаю как к стратегическому партнеру. В ходе многочисленных встреч российских и китайских делегаций был заключен целый ряд громких стратегических соглашений о сотрудничестве на межправительственном, межведомственном и корпоративном уровнях. В их числе – намерения о сотрудничестве железнодорожных компаний двух стран, совместном строительстве нового моста через Амур, реализации инвестиционных проектов с участием Китая на Дальнем Востоке, строительство газопровода «Сила Сибири» и проч. Заявленный «поворот на Восток» в целом активизировал инвесторов (в основном госкомпании и правительственные структуры с обеих сторон), что привело к росту интереса и более интенсивным переговорам. Но спад в российской экономике и девальвация рубля взяли верх над усилиями по расширению сотрудничества – по данным Федеральной таможенной службы России, товарооборот между Россией и Китаем упал в 2015 г. на 28%.

Почему так происходит? Ответ прост: хотя в России от китайских инвесторов ждали «особого» подхода, большинство из них – обычные бизнесмены, вне зависимости от того, представляют они государственный или частный сектор. Китайские госкомпании могут обладать более значительными финансовыми ресурсами по сравнению с частными. Но и они не руководствуются исключительно политическими соображениями, а принимают решения в первую очередь на основании оценки ожидаемой доходности инвестиций и связанных с ними рисками. Что может отличать китайских инвесторов, так это большее внимание к деталям и долгосрочный подход к планированию: инвестиционный горизонт для них составляет в среднем 10-15, а иногда 20 и более лет. Особо тщательный анализ на этапе принятия решения об инвестициях часто обусловлен желанием собрать как можно больше информации о компании и рынке в целом, пока продавцы дают такую возможность.

Есть и дополнительные факторы, затрудняющие инвестиции. Многие китайские инвесторы, особенно госкомпании, ожидают финансовых гарантий – федерального, регионального уровня или от банков. Ожидают, но не получают. Ни для кого не секрет, что этот вопрос поднимается в любой части мира, не только в России. И в ряде стран такие госгарантии им предоставляют.

Жесткое миграционное законодательство России особо актуально для китайских компаний, привыкших использовать свою рабочую силу. Возможным выходом здесь могли бы быть послабления для больших инфраструктурных проектов с допуском китайских работников при особом контроле миграционных властей. Ведь такой скорости строительства, как у китайских компаний, трудно ожидать от кого-либо еще.

Прямым инвестициям из Китая в Россию мешало и старое соглашение об избежании двойного налогообложения (СОИДН) с Китаем с его высокими ставками налога у источника при выплате дивидендов и процентов. А СОИДН между Россией и Гонконгом не было вообще. Но благодаря политической воле и ускоренной работе двух стран в этой области в последние месяцы произошли значительные изменения. При дополнительных усилиях обновленное соглашение с Китаем и соглашение с Гонконгом могут вступить в силу с 1 января 2017 г.

Даже с учетом определенных трудностей в китайской экономике инвестиции Китая за рубеж растут каждый год и в 2014 г. превысили $100 млрд. А количество сделок по покупке китайскими компаниями зарубежных активов выросло на 8%. В десятку стран, получивших наибольшие прямые инвестиции из Китая, вошли США, Австралия, страны Евросоюза, Канада и страны Азиатско-Тихоокеанского региона, поэтому в этой области достаточно сложно конкурировать. Россия в 2014 г. оказалась на 20-м месте по объему прямых инвестиций из Китая (по данным китайской статистики). Сейчас модель инвестирования китайцев в Россию в большой степени определяется, с одной стороны, рецессией в российской экономике, с другой – ожиданиями в отношении ее восстановления и роста, а также инвестиционной привлекательностью российских активов (в том числе в связи с девальвацией рубля). Как с любыми «обычными» инвесторами, эти рациональные финансовые соображения должны подкрепляться психологической уверенностью и доверием. Несколько кварталов хотя бы слабого роста российской экономики могут стать важным психологическим триггером (не говоря уже о стабильности рубля, снятии или облегчении финансовых санкций).

Несмотря на общее снижение активности в сфере слияний и поглощений в России, за последний год были успешно закрыты многие сделки с участием китайских инвесторов, в частности, вхождение Sinopec в капитал "Сибура" с 10%-ной долей, приобретение в ноябре 2015 г. китайской девелоперской компанией «Юминь» 51% акций Красноярского краевого расчетного центра, продажа 23,1% акций группы компаний «Детский мир» Российско-китайскому инвестиционному фонду, подписание «Новатэком» окончательных обязывающих соглашений по продаже 9,9% в проекте «Ямал СПГ» китайскому инвестиционному Фонду Шелкового пути и проч.

Если сделки по слиянию и поглощению не дают желаемой нормы доходности, китайские инвесторы могут проявлять достаточную гибкость, чтобы зарабатывать на крупных проектах за счет экспорта услуг, оборудования, технологий и предоставления финансирования. Например, несмотря на все сложности, продолжаются переговоры по совместным проектам с крупными инвестициями, в том числе участие китайских компаний и технологий в строительстве высокоскоростной магистрали Москва – Казань, моста через Керченский пролив, газопровода «Сила Сибири» и проч. (Также стоит отметить планы по реализации мегапроекта «Экономический пояс Шелкового пути», где с Россией тесно связаны логистика, ресурсы и экономическая безопасность Китая.) Представляется, что сложности с осуществлением этих проектов кроются не в принципиальном нежелании китайской стороны участвовать в них, а в ее активном стремлении максимизировать экономические выгоды при их будущей реализации, что натыкается на желание российской стороны сохранить баланс интересов.

Наблюдали мы и случаи ухода китайских инвесторов с российского рынка. В феврале китайский фонд Chengdong Investment Corporation (CIC) продал принадлежавшие ему акции Московской биржи (5,2%), а прошлой осенью полностью вышел из капитала «Уралкалия», продав 12,5% акций. Свое присутствие на российском рынке сократили несколько банков, в частности дочерние компании Bank of China, China Construction Bank и Agricultural Bank of China. Но такие шаги, как выход инвесторов из капитала российских компаний, являются нормальным рыночным процессом и наблюдаются не только со стороны китайских инвесторов.

Дополнительным тестом на привлекательность российского рынка служат примеры инвестиций частных компаний, которых сложно подозревать в политической мотивированности. Так, интернет-ритейлер Alibaba Group в мае 2015 г. начал развиваться на территории России, открыв официальное представительство. По данным Alibaba, на российских клиентов приходится около 10% ее совокупного оборота. Компания видит в сотрудничестве с государственными учреждениями и службами на территории России потенциальные выгоды как для себя, так и для россиян. Китайский венчурный фонд Shunwei Capital инвестировал в торговую онлайн-площадку ToBox, которая заработала в России в декабре 2015 г.; в фонде отмечают «очень большой потенциал роста» у российского рынка интернет-торговли.

Но в кулуарных беседах представители частных или относительно некрупных государственных китайских компаний признаются, что все еще чувствуют себя первопроходцами и вынуждены ориентироваться на знаковые сделки между Россией и Китаем, количество которых пока невелико. Дальнейшее расширение частных китайских инвестиций в Россию зависит в том числе от увеличения числа таких сделок.

Для потенциальных инвесторов крайне важно наличие в России рыночной инфраструктуры с «китайским лицом» (т. е. присутствие китайских банков, строительных и прочих подрядчиков, консультантов, говорящих по-китайски, фондов, специализирующихся на российских активах, и т. п.). Один из примеров развития такой инфраструктуры – активная работа Торгового представительства России в Китае. Хорошим примером бизнес-парка служит комплекс Greenwood на северо-западе Москвы, где разместили свои штаб-квартиры многие из представленных в Московском регионе китайских компаний. Однако пока подобная инфраструктура находится в зачаточном состоянии.

Чтобы выстраивать долгосрочные отношения с компаниями из Китая, нужно понимать менталитет этого народа и язык. По-другому работать не получится. В то же время, с деловой точки зрения, необходимо разрабатывать и обсуждать проекты, которые выгодны для инвестора, с финансовыми гарантиями, с четким фокусом на определенную индустрию. Иными словами, успех будут иметь те проекты, где российская сторона готова инвестировать сама и вести бизнес на долгосрочной основе. Так и в области слияний и поглощений: китайскому инвестору будет интересна доля в здоровом и развивающемся бизнесе; сначала он будет готов зайти как миноритарий, а позже, возможно, приобрести и более значительную его часть.

Мнения экспертов банков, финансовых и инвестиционных компаний, представленные в этой рубрике, могут не совпадать с мнением редакции и не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.